ЖЫВТОНЕ ПОПЯЧТСА

[vlkamov]

Оригинал взят у al_lex_ey в Макаревич

казался мне умным человеком. Даже при всем скотском отношении к людям нашего поколения, которые долго считали его совестью эпохи и которых он предал.
Но то, что он ПОЖАЛОВАЛСЯ ПУТИНУ, что его нелюбяяяят... пративные... быдлопатриотыыыыы  - это за пределами понимания любой логики.


Ведь он реально о чем просит? Он просит вернуть назад обожание масс, а стало быть, концерты на Красной площади и место в жюри КВН. И он думает - и ведь верит в это! - что стоит издать такой специальный закон за подписью тирана, и тут же все ватники начнут ломиться на его концерты, они ж рабы, не посмеют ослушаться монарха.

Comments

[mindfactor.livejournal.com]

(с) М. Харитонов, "Факап"

Сам Кривоногий тоже оказался не промах. Не дожидаясь того, пока король что-нибудь придумает (например, примет решение его убить), он сам явился ко двору. Заявив, что смело отдаёт себя в руки его величества, ибо не сомневается в его чести и приверженности законам. Это вызвало всеобщее одобрение. Король был не в восторге, но, видимо, решил, что демонстрировать своё неудовольствие сейчас не время, а формальных оснований не допускать молодого дона ко двору нет. Юсма был принят.

Ну разумеется, никто всерьёз не верил, что молодому дону и в самом деле удастся занять трон. Не такая репутация была у его величества Пица Четвёртого. Этот человек всегда добивался своего, в серьёзных случаях - не считаясь с издержками. Но всем было интересно, как он выпутается на этот раз и во что ему это обойдётся. То есть - убьёт ли он молодого дона, сумеет ли его подкупить или запугать, или как-нибудь извернётся и докажет ничтожность его притязаний на престол. Знатоки ставили на третье. Король мог уцепиться за формальность - а именно, за отсутствие юридически подтверждённого признания доны Дэви цви-Марино но-Арканара. Он мог поступить и подлее - например, найти какого-нибудь старого слугу из дома Марино но-Арканара, который показал бы под присягой, что дона Дэви в девичестве путалась, например, с конюхом, так что отцовство ребёнка сомнительно. Можно было найти и конюха, который за соответствующую мзду рискнул бы назвать бы себя отцом ребёнка, и на этом основании потребовать суда баронской чести. В общем, варианты были, и все гадали, к какому из них прибегнет его величество.

Однако Пиц Четвёртый ничего не предпринимал. Дон Юсма продолжал тусоваться при дворе. При редких встречах с официальным наследником держал себя с достоинством, не давая себя спровоцировать. Официальный наследник, впрочем, вёл себя так же. Король придерживался похожей тактики - особенно любезным с молодым доном не был, но и явного вреда ему не чинил. Бароны закономерно решили, что его величеству виднее. Тем более, молодой дон сумел завоевать недурную репутацию - особенно по сравнению с королевским племянником. Который, по мнению придворных, держался заносчиво и надменно, то есть брезговал простыми радостями придворной жизни. Он был плохим танцором, не любил драк и попоек, не волочился за женщинами, зато имел нездоровое пристрастие к чтению государственных документов. В отличие от него, Юсма вёл себя как настоящий барон - много пил, лихо танцевал, завёл сразу несколько интрижек и так далее. Единственное, в чём он не участвовал - так это в драках и дуэлях. Кто-то попытался подослать к нему бретёра, но Юсма воспользовался положением эсторского дуэльного кодекса, позволяющего перенести дуэль в случае необходимости завершить важное дело. Молодой человек отложил её до следующего дня после своей коронации. Знатоки вопросов чести признали причину уважительной... Других проблем у молодого герцогского сына не возникало.

Однажды компания нетрезвых молодых донов, среди которых был и дон Юсма, гуляли по улицам вечернего города. Какой-то старик, толкавший перед собой тележку с яблоками, позволил себе не поприветствовать благородных донов должным образом. Разумеется, спускать такую наглость было нельзя. Молодые аристократы сшибли старикашку с ног, перевернули на него тележку, а потом стали пронзать доски и горку яблок мечами, стараясь уколоть наглеца. Скорее всего, они не хотели его убивать, но дон Юсма перестарался и вонзил меч слишком глубоко. Из-под яблок потекла кровь. Дон громко расхохотался и вся компания отправилась гулять дальше.

Собственно, это было вполне рядовое происшествие, такое случалось на улицах Арканара если не каждый день, то достаточно часто. Тем удивительнее были последствия.

[mindfactor.livejournal.com]

Через несколько дней по городу поползли слухи о том, как наглый аристократ ради забавы зверски зарезал старика, известного своей честной жизнью. По одной версии, богатый бездельник польстился на яблоко, которое старик нёс своей больной дочери. По другой - что старик, будучи больным и дряхлым, недостаточно быстро согнул спину перед молодым наглецом. По третьей - что молодой дон заметил сходство старика со своим отцом, которого ненавидел, и убил его только за это... Но все истории сходились на том, что старик, умирая, пророчествовал, что его убийца - негодяй и самозванец, приехавший в столицу затем, чтобы ложью и обманом захватить королевский трон.

Слухи, конечно, были бредовыми, но они почему-то никак не прекращались. Более того, они ширились. Попрошайки, бабки-ворожеи, припадочные базарные пророки, прочая человеческая накипь - вся она вдруг вспучилась и забурлила. Убитый старик оказался праведником и чуть ли не святым. Убийца - обманщиком, ненавистником народа, выродком, сыном самого дьявола. Откуда-то выползла жуткая история о том, как он сжёг заживо мать и отравил отца. Ему также приписывали грабёж на большой дороге, страшные истязания невинных детей, насилие над женщинами благородного звания, а также над дочерями бедняков, чьим единственным сокровищем была девственность... Но главным преступлением этого исчадия ада было то, что он сумел каким-то образом заморочить старого короля. Который вот-вот отдаст ему трон, обделив законного наследника и ввергнув Арканар в пучину бедствий.

Через некоторое время стало ясно, что в столице началось что-то вроде массового психоза. О доне Юсме говорили везде - слухи поднялись с городского дна до относительно приличных домов. Продавались оттиснутые с досок портреты адского исчадия - не всегда похожие на реального дона Юсму, зато с рогами, клыками и совершенно зверским выражением лица. Почтенные горожане, в том числе полноправные, завидев аристократа, не просто кланялись, а бросались перед ним на колени и ползали в грязи, умоляя открыть королю глаза на коварного обманщика.

Двор реагировал на всё это сначала со смехом, потом с недоумением, а потом и с беспокойством. Любые народные волнения были чреваты бунтами, а бунты - жертвами, расходами, а то и настоящим разорением. Это благородные доны уже выучили.

Поэтому к дону Юсме стали относиться с холодком. Пока он был проблемой короля, он вызывал симпатии - так как любые королевские проблемы аристократия воспринимала с плохо скрываемым злорадством. Но в данном случае он мог стать причиной проблем у самой аристократии, что благородным донам не нравилось. Сам дон Юсма это тоже понимал, и ситуация его бесила. При этом он не мог даже оправдаться - поскольку его никто ни в чём прямо не обвинял. Разве что старый опытный королевский мажордом, дон Фэп, однажды заметил в присутствии молодого дона, что его не любит народ. Молодой дон это услышал и громко сказал, что чувства скотоподобных существ могут интересовать только того, кто сам к ним близок по натуре. Дон Фэп осведомился, имел ли в виду дон Юсма его лично. Сообразив, что дело пахнет дуэлью, от которой отвертеться не удастся, а любой её результат ему повредит, Юсма рассыпался в уверениях, что никоим образом не имел в виду уважаемого собеседника, а лишь хотел сказать, что не пристало высшим обращать внимание на низших. На это дон Фэп заметил - "даже самая ничтожная птица способна нагадить на голову благородного дона, поэтому благородный дон, ежели он разумен, всегда смотрит, куда летят птицы".

Благородный дон этому совету внял, хотя и лишь частично. То есть - решился всё-таки как-то отреагировать.

На следующий день, во время большого приёма, он бросился к ногам короля и попросил у него защиты от ложных слухов, порочащих его имя. Король внял - и в тот же день подписал коронное оглашение "О нелепых, дерзостных и несообразных сказках", которое категорически запрещало всякие разговоры о преступлениях дона Юсмы. Каковые в оглашении скрупулёзно перечислялись, так что даже те горожане, которые ещё не слышали о том, в чём же именно обвиняют герцогского сынка, теперь получили об этом достаточное представление.

[mindfactor.livejournal.com]

Примерно в то же самое время из Соана в Арканар прибыла очередная печатная контрабанда. Вместе с непристойными гравюрами и запрещёнными игральными картами на арканарский чёрный рынок поступила брошюра с длинным названием "Ужасающий преступник и колдун, именующий себя дон Юсма, с присовокуплением полной истории злодейств и бесчиний его, а также и сокрытым прорицанием святого Тукки".

В этом сочинении все или почти все слухи были увязаны в одну историю. Согласно которой дон Юсма был сыном дьявола, соблазнившего его мать, дону Дэви, для чего он принял облик её жениха, второго герцога Арканарского, и склонившего её к постыдной добрачной связи. Сын дьявола, разумеется, не походил на отца, так что герцог, заподозрив неладное, сына не признал, хотя по мольбам матери всё-таки дал ему место в доме. Он рос крайне порочным и совершил множество злодеяний, которые мать до времени покрывала и молила бога об исправлении ребёнка. Бог, сжалившись, открыл ей глаза на истину. Тогда мать прокляла сына, а тот поджёг её спальню и таким образом её убил. Впоследствии он убил и отца отравленным яблоком. Потом колдовской силой, данной дьяволом, он отвёл глаза благородным донам, и те поверили, будто умирающий отец его признал законным сыном. Потом он отправился в столицу и там той же силой прельстил старого короля, который внезапно возлюбил его, приблизил к себе и пообещал сделать его наследником и отдать трон. При дворе дон Юсма тоже совершил множество разнообразных преступлений, но сила дьявола его защищала и никто не думал о нём дурного. Однако злодей сам себя разоблачил. Однажды он рыскал по городу в компании беспутных друзей, которых он совратил с пути истинного, дабы развлечься ещё каким-нибудь злодейством. Посреди пустынной улицы он увидел старика, как две капли воды похожего на его отца, который к тому же держал в руке яблоко. В страхе и ярости он подступил к старику, выкрикивая страшные угрозы. Старик же кротко протянул ему яблоко. Злодей, в помрачении ума решивший, что это покойный отец протягивает ему орудие убийства, с криком "ты встал из могилы, проклятый, чтобы глумиться надо мной, но я верну тебя обратно", нанёс старику множество ударов мечом, в результате которых тот испустил дух. Но в этот миг сила дьявола покинула дона Юсму, так что его злая природа отныне стала видна всем, кроме короля, которому дьявол особенно сильно запорошил глаза. Но злой дон Юсма опасается, что король прозреет, так что теперь, сплотив вокруг себя злейших врагов короны, он замыслил извести злыми чарами доброго Пица Четвёртого, а также и законного наследника. Воцарившись же, он примется за своих врагов и всех их изведёт, а потом так закабалит и закрепостит народ, что жизнь его станет хуже смерти. В чём и состояло сокрытое прорицание святого Тукки.

С какой-то точки зрения это произведение можно было считать выдающимся - хотя бы потому, что несло в себе черты трёх доселе неизвестных в Арканаре жанров: политического памфлета, готического романа и психологического триллера. Во всяком случае, на непривычных арканарцев брошюра произвела сильнейшее впечатление. Грамотные платили за экземпляр контрабандного чтива серебром. Некоторые, впрочем, отбивали деньги тем, что читали брошюру вслух неграмотным. Те распространяли историю дальше - по памяти, изукрашивая своими добавлениями. Город гудел, как улей.

Когда зловредное сочинение, наконец, доставили во дворец, Пиц Четвёртый чрезвычайно разгневался. Он самолично составил и подписал коронное оглашение "О непотребных писаниях и сочинениях, возбуждающих беспорядки", строго запрещающее хранение и распространение зловредной книжицы. Вот только огласить его не удалось: на документе не успели просохнуть чернила, когда пришли вести, что на королевской площади скапливается толпа. Король приказал дворцовой страже разогнать чернь, но поздно: народу было слишком много, к тому же в первые ряды выставили городских магистратов, цеховых мастеров и всяких уважаемых людей, которых выволокли из домов - некоторых так даже и из постелей - и потащили на общий сбор. В такой ситуацией алебардами особенно не помашешь и арбалетами не постреляешь.

[mindfactor.livejournal.com]

Через некоторое время на дворцовом крыльце образовался его величества личный мажордом, который осведомился, как они смеют поднимать бунт и что их на то сподвигло. Тут же из толпы высунулся огромный мужик и закричал во всю мощь, что они никакие не бунтовщики, а верные и преданные подданные его величества, а собрались они, чтобы спасти королевство от злодея и колдуна Юсмы, который прячется во дворце. Какового злодея они требуют выдать для праведного суда. Толпа оратора поддержала одобрительным воем и свистом.

И тут на том же крыльце появился сам дон Юсма. Который закричал, что ему надоели грязные сплетни, порочащие его честь, и что если уж его хотят судить, то он требует суда не человеческого, но божьего. И что вот прямо сейчас он готов сразиться с первым, кто назовёт его злодеем, на любом оружии или же голыми руками.

У него были шансы. Даже очень здоровый мужик из простонародья не устоял бы перед благородным доном, с детства обученным воинским искусствам. Однако Юсма просчитался в другом: его считали не просто преступником, а колдуном, способным на всякое. Никто не стал бы честно драться с колдуном. В Юсму полетели камни. Один - явно пущенный умелым пращником - попал ему в висок.

Разумеется, королевские войска прошерстили Арканар, как сито. Было схвачено около двухсот нищих, мошенников, разбойников, просто подозрительных субъектов. Половина из них под пытками призналась в убийстве благородного дона или хотя бы соучастии в этом преступлении. Все они были приговорены к квалифицированной казни второй степени. Последнее обстоятельство обратило на себя внимание знатоков: квалифицированная казнь первой степени (жуткая процедура) предназначалась против преступников, посягнувших на короля или наследника трона, а за убийство благородного дона полагалась только третья степень. Вторая предназначалась разбойникам и душегубам, убившим многих, в том числе благородных. Так что вопрос о статусе покойника - был он всё-таки наследником престола или нет - так и остался открытым. Ситуацию не прояснили и похороны: дома Юсму упокоили не на родине, в усыпальнице предков, а во дворце, в подземной усыпальнице для верных слуг и друзей короля. Что было большой честью, но не отвечало на вопрос, можно ли считать покойника законным сыном своего отца, или всё-таки бастардом. Зато прежний старший, потом средний, а теперь снова старший сын второго герцога Арканарского вступил во владение наследством.

Ну а вредоносная соанская брошюра, наделавшая столько шума, была изъята у всех её владельцев - с более или менее тяжкими последствиями для таковых - и все обнаруженные экземпляры были торжественно сожжены на королевской площади.

[mindfactor.livejournal.com]

Прошу прощения за длинную цитату, но уж очень похожи ситуации.

[toncavinal.livejournal.com]

"Онижедети", злые, наивные, безжалостные. По голове никто не бил за подлость.

[bilimbaevskaya.livejournal.com]

Это у него, наверное, возрастное. Дальше ещё прикольнее будет, начнёт голышом по Красной площади бегать в знак протеста против чего-нибудь или Лимонова покусает.